Неточные совпадения
— Час тому назад я был в собрании
людей, которые тоже шевелятся, обнаруживают эдакое, знаешь, тараканье беспокойство пред пожаром. Там была
носатая дамища с фигурой извозчика и при этом — тайная советница, генеральша, да! Была дочь богатого винодела, кажется, что ли. И много других, все отличные
люди, то есть действующие от лица масс. Им — денег надобно, на журнал. Марксистский.
Тогда этот петушиный крик показался Климу смешным, а теперь
носатая девица с угрями на лице казалась ему несправедливо обиженной и симпатичной не только потому, что тихие, незаметные
люди вообще были приятны: они не спрашивали ни о чем, ничего не требовали.
Не зная, что делать с собою, Клим иногда шел во флигель, к писателю. Там явились какие-то новые
люди:
носатая фельдшерица Изаксон; маленький старичок, с глазами, спрятанными за темные очки, то и дело потирал пухлые руки, восклицая...
На письменном столе лежал бикфордов шнур, в соседней комнате
носатый брюнет рассказывал каким-то кавказцам о японской шимозе, а
человек с красивым, но неподвижным лицом, похожий на расстриженного попа, прочитав записку Гогина, командовал...
Его слушали плешивый
человек с сизыми ушами, с орденом на шее и
носатая длинная женщина, вся в черном, похожая на монахиню.
В другой раз он попал на дело, удивившее его своей анекдотической дикостью. На скамье подсудимых сидели четверо мужиков среднего возраста и
носатая старуха с маленькими глазами, провалившимися глубоко в тряпичное лицо.
Люди эти обвинялись в убийстве женщины, признанной ими ведьмой.
Вслед за ним явился толстый — и страховидный поэт с растрепанными и давно не мытыми волосами; узкобедрая девица в клетчатой шотландской юбке и красной кофточке, глубоко открывавшей грудь; синещекий, черноглазый адвокат-либерал, известный своей распутной жизнью, курчавый, точно баран, и
носатый, как армянин; в полчаса набралось еще
человек пять.
Неплохой мастер широкими мазками написал большую лысоватую голову на несоразмерно узких плечах, желтое,
носатое лицо, яркосиние глаза, толстые красные губы, — лицо
человека нездорового и, должно быть, с тяжелым характером.
Постепенно сквозь шум пробивался и преодолевал его плачущий, визгливый голос, он притекал с конца стола, от
человека, который, накачиваясь, стоял рядом с хозяйкой, — тощий
человек во фраке, с лысой головой в форме яйца,
носатый, с острой серой бородкой, — и, потрясая рукой над ее крашеными волосами, размахивая салфеткой в другой руке, он кричал...
У него немножко шумело в голове и возникало желание заявить о себе; он шагал по комнате, прислушиваясь, присматриваясь к
людям, и находил почти во всех забавное: вот Марина, почти прижав к стене светловолосого,
носатого юношу, говорит ему...
Зыков опять повалился в ноги, а Карачунский не мог удержаться и звонко расхохотался. Что же это такое? «Парнишке» шестьдесят лет, и вдруг его драть… На хохот из кабинета показались горный инженер Оников, бесцветный молодой
человек в форменной тужурке, и тощий
носатый лесничий Штамм.
Среди рабочих мелькал солидный слесарь Минаев,
человек лет тридцати, чёрный и
носатый, как еврей. Яков боязливо сторонился его, стараясь не встречаться со взглядом слесаря, который смотрел на всех
людей тёмными глазами так, как будто он забыл о чём-то и не может вспомнить.
Особенно же и как-то подавляюще, страшно глуп этот
носатый дятел Мирон; считая себя самым отличным умником в России, он, кажется, видит себя в будущем министром, и уже теперь не скрывает, что только ему одному ясно, что надо делать, как все
люди должны думать.
У моря нет ни смысла, ни жалости. Будь пароход поменьше и сделан не из толстого железа, волны разбили бы его без всякого сожаления и сожрали бы всех
людей, не разбирая святых и грешных. У парохода тоже бессмысленное и жестокое выражение. Это
носатое чудовище прет вперед и режет на своем пути миллионы волн; оно не боится ни потемок, ни ветра, ни пространства, ни одиночества, ему все нипочем, и если бы у океана были свои
люди, то оно, чудовище, давило бы их, не разбирая тоже святых и грешных.
И тогда начали лезть в Перегуды жиды и католики с тем, чтобы им тут купить места и поставить себе домы на базаре; а потом, разумеется, они уж начнут столы стругать, штаны шить да сапоги, и шапки ладить, да печь бублики, и играть в шинке на скрипицах, и доведут Перегуды до того, что все здешние христиане чисто перепьются и перебьют трезвым жидам их
носатые морды, а тогда за них, пожалуй, потребуется ответ, как будто и за заправских
людей.